Приближашеся же праздник опреснок, глаголемый пасха.
И искаху архиерее и книжницы, како бы убили его: бояхуся бо людей.
Вниде же сатана во иуду нарицаемаго искариот, суща от числа обоюнадесяте.
И шед глагола архиереом и воеводам, како его предаст им.
И возрадовашася, и совещаша ему сребреники дати:
и исповеда, и искаше удобна времене, да предаст его им без народа.
Прииде же день опресноков, воньже подобаше жрети пасху:
и посла петра и иоанна, рек: шедша уготовайта нам пасху, да ямы.
Она же рекоста ему: где хощеши уготоваем?
Он же рече има: се восходящема вама во град, срящет вы человек в скудельнице воду нося: по нем идета в дом, воньже входит,
и рцета дому владыце: глаголет тебе учитель: где есть обитель, идеже пасху со ученики моими Сынем?
И той вама покажет горницу велию постлану: ту уготовайта.
Шедша же обретоста, якоже рече има: и уготоваста пасху.
И егда бысть час, возлеже, и обанадесяте апостола с ним.
И рече к ним: желанием возжелех сию пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук:
глаголю бо вам, яко отселе не имам ясти от нея, дондеже скончаются во царствии Божии.
И приим чашу, хвалу воздав, рече: приимите сию, и разделите себе:
глаголю бо вам, яко не имам пити от плода лознаго, дондеже царствие Божие приидет.
И приим хлеб, хвалу воздав преломи, и даде им, глаголя: сие есть тело мое, еже за вы даемо: сие творите в мое воспоминание.
Такожде же и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет моею кровию, яже за вы проливается.
Обаче се рука предающаго мя со мною есть на трапезе.
И Сын убо человеческий идет по реченному: обаче горе человеку тому, имже предаетеся.
И тии начаша искати в себе, который убо от них хощет сие сотворити.
Бысть же и пря в них, кий мнится их быти болий.
Он же рече им: царие язык господствуют ими, и обладающии ими благодателе нарицаются.
Вы же не тако: но болий в вас, да будет яко мний: и старей, яко служай.
Кто бо болий, возлежай ли, или служай? не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай.
Вы же есте пребывше со мною в напастех моих:
и аз завещаваю вам, якоже завеща мне Отец мой, царство,
да ясте и пиете на трапезе моей во царствии моем: и сядете на престолех, судяще обеманадесяте коленома израилевома.
Рече же Господь: симоне, симоне, се сатана просит вас, да бы сеял, яко пшеницу:
аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя: и ты некогда обращься утверди братию твою.
Он же рече ему: Господи, с тобою готов есмь и в темницу и на смерть ити.
Он же рече: глаголю ти, петре, не возгласит петель днесь, дондеже трикраты отвержешися мене не ведети.
И рече им: егда послах вы без влагалища и без меха и без сапог, еда чесого лишени бысте? Они же реша: ничесоже.
Рече же им: но ныне иже имать влагалище, да возьмет, такожде и мех: а иже не имать, да продаст ризу свою, и купит нож.
Глаголю бо вам, яко еще писаное се, подобает, да скончается о мне, еже: и со беззаконными вменися. Ибо еже о мне, кончину имать.
Они же реша: Господи, се ножа зде два. Он же рече им: довольно есть.
И изшед иде по обычаю в гору елеонскую: по нем же идоша ученицы его.
Быв же на месте, рече им: молитеся, да не внидете в напасть.
И сам отступи от них яко вержением камене, и поклонь колена моляшеся,
глаголя: Отче, аще волиши мимонести чашу сию от мене: обаче не моя воля, но твоя да будет.
Явися же ему ангел с небесе, укрепляя его.
И быв в подвизе, прилежнее моляшеся: бысть же пот его яко капли крове каплющыя на землю.
И востав от молитвы, и пришед ко учеником, обрете их спящих от печали
и рече им: что спите? воставше молитеся, да не внидете в напасть.
Еще же ему глаголющу, се народ, и нарицаемый иуда, един от обоюнадесяте, идяше пред ними, и приступи ко Иисусови целовати его. Сие бо бе знамение дал им: егоже аще лобжу, той есть.
Иисус же рече ему: иудо, лобзанием ли Сына человеческаго предаеши?
Видевше же, иже беху с ним, бываемое, реша ему: Господи, аще ударим ножем?
И удари един некий от них архиереова раба, и уреза ему ухо десное.
Отвещав же Иисус рече: оставите до сего. И коснувся уха его, исцели его.
Рече же Иисус ко пришедшым нань архиереом и воеводам церковным и старцем: яко на разбойника ли изыдосте со оружием и дрекольми яти мя?
по вся дни сущу ми с вами в церкви, не простросте руки на мя: но се есть ваша година и область темная.
Емше же его ведоша, и введоша его во двор архиереов. Петр же вослед идяше издалеча.
Возгнещшым же огнь посреде двора и вкупе седящым им, седяше петр посреде их.
Узревши же его рабыня некая седяща при свете, и воззревши нань, рече: и сей с ним бе.
Он же отвержеся его, глаголя: жено, не знаю его.
И помале другий видев его, рече: и ты от них еси. Петр же рече: человече, несмь.
И мимошедшу яко часу единому, ин некий крепляшеся глаголя: воистинну и сей с ним бе: ибо галилеанин есть.
Рече же петр: человече, не вем, еже глаголеши. И абие, еще глаголющу ему, возгласи петель.
И обращься Господь воззре на петра: и помяну петр слово Господне, якоже рече ему, яко прежде даже петель не возгласит, отвержешися мене трикраты.
И изшед вон, плакася горько.
И мужие держащии Иисуса ругахуся ему, биюще:
и закрывше его, бияху его по лицу, и вопрошаху его, глаголюще: прорцы, кто есть ударей тя?
И ина многа хуляще глаголаху нань.
И яко бысть день, собрашася старцы людстии и архиерее и книжницы, и ведоша его на сонм свой,
глаголюще: аще ты еси Христос? рцы нам. Рече же им: аще вам реку, не имете веры:
аще же и вопрошу вы, не отвещаете ми, ни отпустите:
отселе будет Сын человеческий седяй одесную силы Божия.
Реша же вси: ты ли убо еси Сын Божий? Он же к ним рече: вы глаголете, яко аз есмь.
Они же реша: что еще требуем свидетельства, сами бо слышахом от уст его.